Оказывается гигантомания Чу не ограничивается чайными чашками. Вот принесла с работы лимон. Как раз под калибр своих чашек. 

UPD. По поступившей в редакцию информации, гигантские лимоны были занесены в нашу кухню Борей и Светой. Все психологические анализы и интерпретации, вынесенные на основании прошлой непроверенной информации прошу считать недействительными.

Нам же, простым смертным, приходится срезать по небольшому сектору, как мышам, отгладывающим крошку сыра на ужин.

И тщетно каждый вечер какой-то вдохновенный старец в фетровой шляпе и в галстуке бабочкой расталкивает толпу со словами: «Бог велик, придите к нему»: все, напротив, спешат к чему-то, чего они, в сущности, не знают, или к тому, что кажется им важнее Бога. Поначалу, когда считалось, что разразившаяся эпидемия – просто обычная эпидемия, религия была еще вполне уместна. Но когда люди поняли, что дело плохо, все разом вспомнили, что существуют радости жизни. Тоскливый страх, уродующий днем все лица, сейчас, в этих пыльных, пылающих сумерках, уступает место какому-то неопределенному возбуждению, какой-то неуклюжей свободе, воспламеняю-щей весь город.

И я, я тоже, как они. Да что там! Смерть для таких людей, как я, – ничто. Просто событие, доказывающее нашу правоту!»

А.Камю. Чума

Шабат шалом!

У  Balkan Beat Box новый альбом. Оттуда:

The Descendants*

Помотрели золотоглобусного и оскароносного "The Descendants" Александра Пейна с Джороджем Клуни в главной роли. Прекрасная семеная драма о том, как отец двух девочек справляется с потерей своей жены и их матери. Очень напоминает "Grace Is Gone" и "Smart People" с очень живописным и экзотическим твистом в красочную Гавайскую землю с ее буйной растительностью, захватывающими дух ландшафтами, гавайскими рубашками и гитарами. В памяти осела одна фраза: Give them [kids] enough money to do something, but not enough to do nothing." ("Дай им [детям] достаточно денег, чтобы они могли что-то делать, но не достаточно, чтобы они ничего не делали.")

Клуни прекрасен, как всегда.

ШШШШ

* Потомки\היורשים

И наконец, в этом обострившемся до пределов одиночестве никто из нас не мог рассчитывать на помощь соседа и вынужден был оставаться наедине со всеми своими заботами. Если случайно кто-нибудь из нас пытался довериться другому или хотя бы просто рассказать о своих чувствах, следовавший ответ, любой ответ, обычно воспринимался как оскорбление. Тут только он замечал, что он и его собеседник говорят совсем о разном. Ведь он-то вещал из самых глубин своих бесконечных дум все об одном и том же, из глубины своих мук, и образ, который он хотел открыть другому, уже давно томился на огне ожидания и страсти. А тот, другой, напротив, мысленно рисовал себе весьма банальные эмоции, обычную расхожую боль, стандартную меланхолию. И каков бы ни был ответ – враждебный или вполне благожелательный, он обычно не попадал в цель, так что приходилось отказываться от попытки задушевных разговоров. Или, во всяком случае, те, для которых молчание становилось мукой, волей-неволей прибегали к расхожему жаргону и тоже пользовались штампованным словарем, словарем простой информации из рубрики происшествий – словом, чем-то вроде газетного репортажа, ведь никто вокруг не владел языком, идущим прямо от сердца. Поэтому-то самые доподлинные страдания стали постепенно и привычно выражаться системой стертых фраз. Только такой ценой узники чумы могли рассчитывать на сочувственный вздох привратника или надеяться завоевать интерес слушателей.

А.Камю. Чума

Сегодня без месяца дембель Д. записался на курс подготовки к "Психометрии" (психометрическому тесту на поступление в ВУЗы). Курс начинается 1 апреля и будет проходить в соседней Раанане в течение трех месяцев, с частотой два раза в неделю. Среди многочисленных фирм, проводящих подобные курсы (стоимость которых варьируется между пятью и семью тысячами шекелей) Д. выбрал тот, который предлагал льготную цену для демобилизованных солдат (1500 шек.) и находился по близоссти к дому. Стоимость курса полностью покрывается из пособия, которое армия выплачивает каждому по демобилизации.

На грани весны

Последний день февраля и первый день марта выдались на редкость холодными и дождливыми. Пожалуй, самые холодные дни этого года. Утром темепература была в районе 6-8 градусов. 

И это в тот самый момент, когда к нам прибывают бледные от авитаминоза и хмурые от недостатка солнечного света Mr and Mrs V.Jr.

В такие минуты полный крах их мужества, воли и терпения бывал столь внезапен и резок, что, казалось, никогда им не выбраться из ямы, куда они рухнули. Поэтому-то они принуждали себя ни при каких обстоятельствах не думать о сроках освобождения, не обращать свой взгляд к будущему и жить с опущенными, если так можно выразиться, глазами. Но, естественно, эти благие порывы, это старание обмануть боль – спрятать шпагу в ножны, чтобы отказаться от боя, – все это вознаграждалось весьма и весьма скудно. И если им удавалось избежать окончательного краха, а они любой ценой хотели его предотвратить, они тем самым лишали себя минут, и нередких, когда картины близкого воссоединения с любимым существом заставляют забыть о чуме. И, застряв где-то на полпути между этой бездной и этими горними вершинами, они не жили, их несло волною вырвавшихся из повиновения дней и бесплодных воспоминаний – они, беспокойные, блуждающие тени, которые могли обрести плоть и кровь, лишь добровольно укоренившись в земле своих скорбей.

А.Камю. Чума.

И, глядя в окно на свой город, который ничуть не изменился, вряд ли доктор почувствовал, как в нем зарождается то легкое отвращение перед будущим, что зовется тревогой.

А.Камю. Чума

Буря в чашке чая

Приходит Чу на работу. Немного позднее обычного. Все интересуются ее здоровьем. После очередного вопроса она чувствует неладное и спрашивает в чем дело. Ей объясняют, что по внутренней сети распространили письмо, строго запрещающее сотрудникам пользование несанкционированными электроприборами вследствие травмы, полученной одной из работниц от ее пиратского обогревателя. Хайтековские Шерлоки сложили 2 (работница) и 2 (обогреватель*) и заключили, что Чу лежит в приемном покое с торчащим в разные стороны пучком наэлектризованных волос и круглыми, как тарелки глазами.

Чу стала опровергать слухи и успокаивать коллег. Предложила выпить чаю. И оп-па, достает свою новую полевую чашку …

Тут следует сделать отступление.

Чу не страдает гигантоманией и в быту довольствуется малым. Но в вопросах потребления чая все обстоит иначе. Сперва она перешла на стеклянные чашки. Потом они стали стали расти. Ее домашняя чашка называется у нас “бадьей” и может вполне сойти за компактный аквариум для разведения дельфинов в неволе.

Вернувшись из командировки я застал Чу дома не одну, а с новым стеклянным другом. Его Чу купила для чайных церемоний на рабочем месте. Оперативное название: “ведро”.

 

Конец отступления.

Так вот, пригласила Чу успевших отойти от первого шока коллег на чай и достала из недр сумки этого монстра. Те снова нервно заерзали на стульях. “Как бы ты в ней не утонула,” – сказал один из них, не сумев справиться с тревогой.

 

* даже в жаркие летние дни Чу сидит с включенным под столом обогревателем в силу низких температур, устанавливаемых на кондиционере мужским контингентом офиса.

Дух чечетки

Осуществлять переход из режима “заграница” в режим “будни” лучше всего по принципу барокамеры – когда внешнее давление П-О-С-Т-Е-П-Е-Н-Н-О уравновешивается с внутренним. Организм не испытывает стресс, все системы адаптируются в нормальном темпе.

Вчера я проверил этот подход на себе в результате удачного стечения обстоятельств. Днем, по техническим причинам я перенес работу с “сегодня” на четверг. А вечером мы с Чу пошли на концерт, билеты на который она взяла две недели назад. Таким образом мне удалось еще на день продлить приятную рутину, установившуюся во время короткого визита в Москву.

В тель авивском порту выступали “Spirit of Dance” – один из популярных ирландских танцевальных фолк-коллективов. Я не большой любитель хореографии, особенно этнической. Но Чу удалось достать билеты по смешной цене (100 шек), поэтому я решил не перечить судьбе.

Весь вчерашний день у нас бушевала буря. Утром и днем дули сильные ветры. А вечером к ним добавился и дождь. К нашему счастью, дождь почти прекратился когда мы вышли из машины в порту. Иначе стоило мне раскрыть мой большой черный зонтик и я смог бы моментально взлететь на педагогический Олимп по следам великой Мэри Поппинс.

Выступление “Spirit of Dance” мне понравилось. “Попрыгунчики”, как их называет Миша, коллега Чу,  выбивали чечетку с такими задором и энергией, что в это время прибрежной полосе между Яффо и Герцлией можно было зафиксировать подземные толчки силой 3-4 баллов по шкале Рихтера. Начали с ирландских танцев, затем прошлись по фламенко, копакабане, кабаре, джазу и хип-хопу. Все с большим артистизмом и мастерством. Все декорации состояли из очень хорошо поставленного освещения, создающего на сцене соответствующую происходящему атмосферу.

В общем мне понравилось. Несмотря на то, что ребята отрабатывали второй за этот вечер 2.5 часовой концерт, они не подавали признаков усталости или расслабленности. Номера не были затянуты, подбор музыки был удачным и уровень хореографии, по моему дилетантскому мнению, был на высоте.

Места на галерке в прямоугольном зале Ангар 11 позволяли прекрасно созерцать происходящее на сцене (мы сидели в предпоследнем ряду). Два больших экрана по краям сцены давали крупные планы танцоров.

Единственным минусом для такого позднего жаворонка, как я был поздний час мероприятия (начало в 21, конец в 23:30).

Несмотря на заводные звуки шотландских волынок и боевой ритм ирландских каблуков, ближе к антракту я начал позевывать и со звонком ринулся в буфет за двойным эспрессо. С ностальгией вспоминал Москву, где спектакли начинаются в 19 часов, позволяя инвалидам вроде меня в полной мере наслаждаться прекрасным.

NBA All Star 2012

Home, sweet home …

Три часа сорок минут лёта из Москвы в Тель Авив и ты попадаешь в Зазеркалье. Там зима (-2), здесь – лето (+20). Там нужно одеваться при выходе на улицу, здесь – при входе домой (вчера вечером в гостиной было 15 градусов, пришлось включать обогрев).

Там много развлечений и чуть-чуть работы, тут – наоборот.

Там командировочные, тут – свои родные.

A Farewell To Arms

Закончил “Прощай, оружие”. С одной стороны, стиль Хемингуэя довольно прост: короткие предложения, разговорный язык, весьма сжатые описания. Отсюда не выдавишь цитат, вызывающих восхищение своим слогом. Большую часть повествования построена на диалогах – очень живых и реалистичных.

С другой стороны, текст Хемингуэя нафарширован огромным количеством мельчайших деталей, создающих у читателя эффект присутствия. Я легко представлял себе каждую сцену, благодаря ее графическому реализму.

Один из парадоксов, возникших у меня во время чтения – это противоречие между жутью происходящего вокруг и инфантильной чистотой и наивностью отношений главных героев. Позже я понял, что именно этот контраст и хотел подчеркнуть автор.

Объяснение финала романа есть в этой цитате, взятой из второй половины книги.

ШШШ

Домой

Путь из гостиницы в аэропорт Домодедово оказался легким. Добрались всего за час. В то время как в противоположном направлении стояла непрерывная и бесконечная пробка работников из ЗаМКАДья. Мой водитель отметил, что наиболее загруженное утро на дорогах выпадает на вторник, т.к. в понедельник еще не всем удается отойти от воскресного угара. Глядя на предвыборные плакаты вдоль трассы я спросил его о выборах. Он сказал, что уже давно не ходит голосовать. О Путине ничего хорошего сказать не может. О Прохорове – нельзя доверять олигархам – ими движут исключительно интересы личной наживы.  Двух других даже не упоминал. Такие взгляды я слышал в Москве неоднократно – апатия и безысходность.

Вдохнув морозного московского перегара, я вошел в здание аэропорта. Через полтора часа посадка в самолет.

До свидания, Москва.

С 12 по 25 марта буду в столице самостийной.

– Если вы доживете до моего возраста, многое вам будет казаться странным.

– Вы не похожи на старика.

– Тело стареет. Иногда мне кажется, что у меня палец может отломиться, как кончик мелка. А дух не стареет, и мудрости не прибавляется.

– Вы мудры.

– Нет, это великое заблуждение – о мудрости стариков. Старики не мудры. Они только осторожны.

– Быть может, это и есть мудрость.

– Это очень непривлекательная мудрость. Что вы цените выше всего?

– Любимую женщину.

– Вот и я так же. Это не мудрость. Жизнь вы цените?

– Да.

– Я тоже. Потому что это все, что у меня есть. И еще дни рождения, – засмеялся он. – Видимо, вы более мудры, чем я. Вы не празднуете день своего рождения.

Э.Хемингуэй. Прощай, оружие.

Когда люди столько мужества приносят в этот мир, мир должен убить их, чтобы сломить, и поэтому он их и убивает. Мир ломает каждого, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломиться, он убивает. Он убивает самых добрых, и самых нежных, и самых храбрых без разбора. А если ты ни то, ни другое, ни третье, можешь быть уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки.

Э.Хемингуэй. Прощай, оружие.

Согревшись глинтвейном в кондитерской-рюмочной у монастыря я потащился отрабатывать командировочные. На всем протяжение Лубянского проезда от Лубянки, минуя Новую Площадь, до Старой, на белизне свежего снега чернели мужчины в униформе. "Менты," - подумал Штирлиц. Они были повсюду. Кроме них не было ни души. Кроме моей, блуждающей в поисках Центра, переехавшего на новую конспиративную квартиру. (Позже выяснилось, что в это время на Садовом Кольце проводилась оппозиционная акция “Большой белый круг”). Она оказалась в непосредственной близости к Московской Хоральной синагоге, маген Давид которой серебрел свысока в пасмурном небе.

На подходе к синагоге я обнаружил оцепление с милицией и людьми с мегафонами. Один из людей, сурового вида мужик держал в руках какое-то автоматическое оружие гигантского калибра.

“Это конец!” – подумал Штирлиц. Хизбалла заминировал родную хату синагогу. Миссия сорвана!

Оказалось, что на углу у синагоги всего лишь снимают кино. Я вздохнул и вошел в Центр, где тут же потерялся в лабиринте коридоров, захлопывающихся дверей и туалета, замаскированного под “Служебное помещение”.

После успешно проведенного мероприятия я прекрасно пообедал в соседней Хинкалии №1 (Обалденный суп Харчо с количеством прекрасной говядины, способным утолить голод десятка африканских подростков, и грузинская пицца – хачапури + Нарзан, ибо Боржоми забанен в России царским указом).

В завершение моего пребывания в Москве я посмотрел “Пигмалион” Волчек в Современнике с восхитительными Маковецким (Генри Хиггинс) и Бабенко (Элиза Дулитл). Остался очень доволен.

Утро в Новодевичем

Мороз крепчал